Я нынче никакой, я просто отраженье,
На волнах, что бегут ручьем от родника.
Я потерял покой и приобрел движенье,
Я больше не могу держать себя в руках.
Из пьяниц и воров я взял себе кумира,
Я выдумал его из дыма и огня.
Завис меж двух миров, и оба этих мира
Сегодня ничего не значит для меня.
Занюханый музей, рассадник тараканов,
Затоптаны полы, заплеваны углы.
Мы общество друзей граненого стакана,
Мы жалкие рабы отточенной иглы.
Я выйду из себя, спокойного такого,
Я больше не могу держать себя в руках.
Литавры загудят, и пагубное слово
Пощечиной врагу сорвется с языка.
Я сам себе минер, я бегаю по минам,
Я сам себе судья, я сам себе топор.
Уже с недавних пор, пропахший формалином
Косится на меня знакомый коронер.
Играть чужой судьбой, кто б знал, как это просто,
Сегодня яркий свет, а завтра темнота.
Мышонок, чуть живой, попавший в лапы монстра,
Зубастого, как смерть, матерого кота.
Я позабыл друзей, не выхожу из дома,
По барабанам крыш пусть барабанит дождь.
Мой старенький сенсей вбил с детства аксиому-
Чем выше полетишь- тем ниже упадешь.
Мы сгинули не все - я провалил экзамен,
Собрав остаток сил из комы выхожу.
На взлетной полосе открытыми глазами
В безоблачную высь бессмысленно гляжу.
Дочитан эпилог, и в морге свет включили,
Уже ликует враг, он сделал, что хотел.
Но люди некролог еще не получили,
И эха бумеранг еще не прилетел.
Я призрачный аскет, мне многого не надо,
На протяженье лет- покой и тишина.
Лишь ворон- мой сосед чтоб оставался рядом,
Да чтоб светила вслед высокая луна.
По кромку, по предел, по самому по краю,
Не расплещу вино, не разобью бокал.
Я рано поседел, но я еще играю
С горбатою судьбой на вылет в дурака.
В горячечном бою смерть пролетела мимо,
Нас лепят из рванья, нам сдохнуть не дают.
Я мухобойкой бью нахальных херувимов,
Что тянут вверх меня за ауру мою.
Я предвкушаю месть, я научусь кусаться,
Я вызову грозу, я учиню пожар.
Покуда зубы есть- я буду огрызаться,
И многих загрызу на скользких виражах.
В руке давлю бокал не ощущая боли,
Кровавое стекло течет из кулака.
Так стонет океан, так зверь бежит на волю,
Так всем чертям назло держу себя в руках.
Распущенный цветок- источник совершенства,
Где каждый лепесток- свидетель бытия.
Расплавленный восток прервет мое блаженство,
И словно кипяток, пойдет через края.
Предчувствие беды меня не подводило,
Корявая стезя уперлась в эшафот.
За проблеском воды не видно крокодила,
Но утверждать нельзя, что он там не живет.
Я с детства не люблю приливы и отливы,
Я штопаный мешок с потрепанной душой.
Но я перетерплю. Я долготерпеливый.
Все будет хорошо. Все будет хорошо!
